Действующие лица: Кирилл, Мефодий.
— Так. Надо бы создать алфавит.
— Не алфавит, а азбуку, идиот. Мы на Руси.
— Ага. Так. Первая буква «А». Алфавит, азбука, ага.
— Акей. Вторая «Б», только у греков она почему-то как «В» выглядит.
— Берем обе. Так, «А», «Б», «В».
— Гы-гы-гы. «А», «Б», «В». Гы-гы-гы.
— Точно, «Г».
— Что там дальше?
— «Δ».
— Странная какая-то.
— Она нужна, чтобы разницу обозначать.
— Так, короче, чтобы не подумали, что мы всю азбуку у греков потащили, пририсуем ей ноги.
— Надо бы гласных добавить. «Е»!
— Есть такое шампанское: «Moët». Нельзя, чтобы все подумали, будто это чистящее средство.
— Заметано. «Ё». Использовать в названии шампанских и инвективной лексике!
— Слушай, а ты видел, какая у китайцев зачетная азбука? Такие прям иероглифы...
— Ой, подумаешь. Вот тебе «Ж». Тот же «夫» только с поднятыми руками. Потому что драться мы пока не очень умеем.
— Цифры! Надо же еще цифры выдумать!
— Пожалуйста: «З». Вот тебе и цифра, и буква. Снимем «Матрицу» — главную героиню назовем «Зина».
— Гласных мало.
— Вот тебе «І». Правда, ее в листинге программ будет сложно от единицы отличить...
— А мы лет за пятьдесят до изобретения принтера ее на «И» заменим, и чики-пуки.
— Какое-то у нас метросексуальный язык получается. Хипстерский. Слушай: «Moëëëëëët», «Биииибииииреееево», «Биииирррриииилёёёёёёво».
— Так, для кузнецов и сисадминов вводим решительное и краткое «Й».
— Ёклмн…
— Помедленнее нельзя? Я записываю!
— О!
— «О».
— Да не, хотя ладно. Слушай. Давай к грекам вернемся. У них такие буквы красивые…
— «П» — как храм прямо выглядит.
— И будет выглядеть, пока ее Гельман не опошлит.
— «Р»!
— А римляне так нашу «П» пишут.
— Дебилы.
— Дальше: «С», «Т»…
— Уф… Устал я что-то.
— Годится: «У», «Ф».
— Так. Надо бы какую-нибудь букву выдумать, которой можно резолюции накладывать. Приходит к царю проситель, а царь, чтобы от государственных дел не отвлекаться написанием велеречивого «Сим накладываю бла-бла-бла» (да и неграмотные они нынче) — просто букву ставит, мол, отказано. И дальше государственные дела решать.
— Хер!
— Отлично!
— Кстати, у нас азбука неполиткорректная выходит. С двумя ногами буква есть, а с одной — нет.
— «Ц».
— Бля, ну и уродина.
— Какая есть.
— Кстати, раз уж мы об этом заговорили: «Ч», «Ш», «Щ». Версия для детей, шепелявых детей и одноногих шепелявых детей. Вот теперь ни один комитет не придерется.
— «Ъ», «Ы», «Ь».
— А это что за кунсткамера?
— Очень краткое «Й», известное как релятивисткое «Й». «Ы» — это счетчик цикла для программистов-русофилов. Ну и «Ь», наоборот, «Й» очень мягкое. Для обращений к женщинам и детям.
— Так. Осталось совсем чуть-чуть.
— А давай сделаем еще такую букву, как «З» и «3», но гласную? Чтобы шпионам сложнее было?
— Э-э-э-э-э…
— Точно, «Э»!
— А как мы все-таки будем Бибирево и Бирилёво различать?
— «Ю»! А чтобы люди нашу азбуку с китайской грамотой не путали, сразу вводим правило: «жю—шю не пишу!»
— Надо бы еще буковку. Зэзэ красивое число.
— Не «зезе», а «33».
— «Я»! Буква «я»! И много красивых свежих рифм на нее! И в зеркале она как ихнее «R», которое наше «Р», как ихнее «P», которое как наше «П», которое Гельман еще испортит.
— Так, пошли «Моët» допьем. Выдыхается. А то нашим людям и зэзэ букв — многовато.