Мне пела музыкой листвы осенняя тропа.
Ветра к созвездьям унесли златые купола.
Сорвав кресты с надгробий дня, молился вечер снам.
И белым саваном меня укутала весна.

Краски бросьте, мастер иней, и умойте белизной
восемь букв — хмельное имя, терпкое весной.
Мне ли петь?— судьба иная выбелена мне...
восемь букв, страшней не знаю слова на земле.

Смерть в огне — красиво ль, скупо, втуне мне жалеть.
Поднимаю винный кубок — золотую медь.
Узок луч немого счастья — миг, зеленый свет.
Еженощное причастье — счастьем я отпет.

Много жизней я увидел, но живу свою.
Многих смертию унизил я в родном краю.
Много пролито на скатерть вин моей рукой.
Для чего ж судьбы искать мне радостной, другой?

Терпкий хмель лобзает разум, клонит выю сон.
Сотни лет запели сразу мигу в унисон.
Что сегодня для столетий?— лишь мгновенье, но
все же знайте, все же верьте: все предрешено.

Круг молчанья связан рамкой — решетью окна.
Ночь стучится в дом подранком — тенью соткана.
Приоткрыты ставни настежь — что ж, входи ко мне.
Серой бабочкой раскрасишь пятна на стене.