Весеннее обострение язвы кинопроката вылилось в практически еженедельные выбросы новинок.

За первые четыре дня в России — «Шрэк» собрал более двухсот пятидесяти миллионов рублей.

На подходе — очередной сиквел сериала «Пираты Карибского Моря» и, кажется, что-то еще.

Тем временем в Каннах закономерно проваливается «Александра» Сокурова. С «Изгнанием» Звягинцева ситуация вообще неясная.

Я не хожу на премьеры. Для этого есть страдающие ожирением техасцы с килограммовыми пакетами попкорна.

Я прожил почти 34 года без блокбастера «Шрек возвращается» — и как нибудь протяну еще неделю. На свете нет вещей развлекательного характера, способных заставить меня стоять в очередях, сидеть в чавкающем набитом подростками зале и быть в числе первых-прикоснувшихся-к-святыне. Если мне втемяшится посмотреть какой-нибудь фильм в кинотеатре, я сделаю это когда спадет наплыв авангардистов просмотра. В остальных случаях я удовольствуюсь менее объемным звуком и более плоским изображением. К счастью, я избавлен от необходимости писать рецензии на новинки, и могу позволить себе роскошь не толкаться в пропахших потом фойе наших так называемых пятизвездочных кинозалов.

«Плату за страх» я смотрел с экрана маленького чернобелого телевизора. И впечатлений у меня осталось больше, чем после «Черных варваров» в бархатно-золотом обрамлении Берлинале.

К сожалению, ажиотаж вокруг новинок наводит на очень грустные размышления. Публике не нужны актерские подвиги, режиссерские находки, самоотверженность операторов и монтажеров.

Даже скандалы Мура, наподобие откровенно спекулятивного «Sicko», — тоже геральдика вчерашнего дня.

Сегодня публике нужно быть впереди соседа. Увидеть Париж первым — и умереть. Важен не процесс — но атрибутика вокруг.

Когда это началось — мне уже не вспомнить.

Но если раньше я просто пропускал премьеры — потому что душно и воняет попкорном — сегодня я их игнорирую по глубоко идеологическим соображениям.

Я строем не хожу.

Ну и, конечно же, «если Евтушенко против — то я за».