Экзистенциальный метод познания — это попытка понять мир с точки зрения растения.

I.

Начнем с простого. Вот в разных соцсеточках есть пункт анкеты про отношение к курению. И один из ответов такой: «Сам не курю и курящих не люблю». Отвлечемся от того, что в верстку просто не поместился бы лояльный вариант («… и не люблю, когда при мне курят»). Просто посмотрим на эту фразу. Это в чистом виде — шовинизм. Потому что курящими себя называют, например, люди, которые курят только на своей кухне, закрыв все форточки. Негры тоже, бывает, торгуют наркотиками и рисуют ножами по чужим телам картины в жанре «Закат в Гарлеме». Но почему-то говорить «негров не люблю» — это признанный шовинизм, а распространять на меня свое мнение о человеке, который вчера выдохнул полные легкие дыма в коляску к чужому младенцу — нормально.
Я не поленился, и посмотрел соотношение ответов «не курю» и «не курю и курящих не люблю». Оно заставляет задуматься. 56557:26291. Иными словами, каждый третий — шовинист. Если я попадаю в компанию из шести человек — двое из них меня не любят только за то, что я курю. А я еще галстуки своеобразно подбираю, невоздержан на язык, часы ношу странные и в зубе — выщербинка. Хотя, конечно, нетолерантность — скорее имманентное свойство человека. И сколько бы у меня не было мелочных нестыковок во вкусах с окружающими — это соотношение (1÷2) останется примерно таковым.

II.

Сколько из этих «нелюбящих» мне дадут понять о том, что они этого не любят? Сложно сказать точно, но закон больших чисел позволяет оценить это число. Ответ устрашающий. Лемма Маркова (если не ошибаюсь), говорит нам о том, что погрешность второго уточнения сравнима с погрешностью первого. Говоря по-русски, сколько шовинистов постесняется сказать мне это в лицо, столько же среди «лояльных» постеснялись написать об этом в Я.ру. Коэффициент лояльности у нас уже есть — это 1÷2. Опуская подробности: каждый пятый с удовольствием озвучит свое требование ко мне «бросить курить». Круто, да?
<ἀνάθεμα>Кстати, привет, Парето — это опять пресловутые 20%.</ἀνάθεμα>

III.

Я задумался, откуда же это берется. Вряд ли каждый пятый «генетически модифицирован» в этом направлении. Хотя бы потому, что за столько поколений они бы все вымерли (их уже на третьей итерации было бы в 25 раз меньше).
Значит — это благоприобретенный навык.

IV.

Дальше уже совсем просто. Это следствие толерантности к толерантности. Второй виток спирали. Если у меня есть обусловленное нормами общественной морали право курить — то как-то нечестно отбирать у остальных — право запрещать мне курить. Вседозволенность. В Спарте вон слабых детей со скалы выбрасывали. Потом перестали. Повернули развитие в хорошем, правильном, направлении. И выросшее через три тысячи лет этого самого развития — человечество извратило идею до абсурда. Толерантность превратилась во вседозволенность. Как в моем любимом примере с камертоном — шарик скатился с одного конца, но не успокоился в равновесии, а закатился на другой — столь же дурной в своем максимализме.
Все бы ничего, но что-то подсказывало мне: это не совсем верный ответ.

V.

Тут я неожиданно начал вспоминать все, что знаю о всяких древних грециях/римах. И случайно наткнулся на очень любопытный закон, о существовании которого раньше не знал. Это закон «patria potestas» — родительской власти.
И тут меня озарило: вот оно.
Ведь, если вдуматься, с тех пор ничего не изменилось. Полторы тысячи лет назад у главы семьи отобрали право распоряжаться «жизнью и смертью» сыновей. Это звучит очень демократично и, вообще, цивилизованно, «except,» — как говорил Марк Твен, — «it ain’t so.».
Ведь, если быть честными с самими собой, родители до сих пор распоряжаются жизнью инфантов. И убийство — это далеко не самый аморальный (в моем субъективном понимании этого слова) поступок. Даже не вспоминая о принуждении собственных детей к воровству, о педофилии, о насилии. Это все — на поверхности, это все осуждается и так называемой «общественной моралью».
Некоторые родители трактуют свой «patria potestas» — гораздо утонченнее (в смысле — извращеннее).
Мы воспитываем ребенка так, как, в конечном итоге, кажется правильным нам. Мы можем прочитать мириады умных книг и спросить совет у тысячи детских врачей, но в конечном итоге — решение принимаем мы. Это в кристально чистом виде тот самый «patria potestas».
А дети наши — они не всегда на нас похожи: характером, манерами, повадками, темпераментом и (главное!) — воспитанием! У них другое воспитание (нами же данное), и наше воспитание именно поэтому им совершенно не подходит. Это парадокс. И это — прозрачная мысль, отчасти являющаяся переформулировкой квантового закона о наблюдении («наблюдение меняет течение наблюдаемого процесса»).
Таким образом, изменение общественной морали никак не отразилось на основополагающем факторе становления индивидуума — сумме приобретенных инстинктов (Фрейд, кажется, называл их комплексами) за период этого самого становления. 20% — это константа, инвариантная толерантности и общественной морали. Как ни крути эту общественную мораль, как ни изменяй формулировки, как ни расширяй границы толерантности — это змея, кусающая себя за хвост. Этакая бутылка Клейна, сделанная из резины, как воздушный шарик. Сколько ни сдавливай ее у основания — форма от этого не изменится, поверхностей больше не станет.

VI.

Я пришел к выводу, что эмпирическое правило Парето — оно может быть переформулировано вот как: 20% всегда отличается от массы. Это — пентаграмма, да ;-)
«Каждому пятому не нравится, что я курю» — переформулируется тогда как «80% окружающего мира устраивает каждого». И, похоже, это и есть условие выживаемости.
Разумеется, есть выбросы, нормальная дисперсия, да, но для больших чисел это срабатывает. А количество представителей человечества — это большое число.