Затупившийся меч-кладенец, залпы выигранных битв —
ты всегда уходил под агонию медных литавр.
Ты боролся за жизни, в беспомощном счастье любить.
Ты вязал себе крылья, в бесстрастном стремленьи летать.
Опускается ночь все над той же горою руин,
гриф раздели от струн — чем-то красным нашкрябали «Rex».
Ты прощаешь им все — ну так что же, виси и смотри,
как на всем, что любил — ставят черный лоснящийся крест.
Что поделать, но «жить» — до сих пор зарифмовано с «пить».
Кто-то дамой накроет моего козырного вальта.
На руках — только черва, а в душе — лишь желанье любить,
но мы ляжем под крестья, с безумным желаньем: летать.
Потеснитесь, прошу, вашу мать, дайте водки и спеть,
ведь распитие здесь — как распятье, — спускайте флаг.
Чокнусь с сердцем своим и смогу хоть немного взлететь,
коронуйте меня парой крыльев, сжатых в кулак!
Подарите мне боль предавать тех, кто хочет простить,
Подарите мне веру прощать, тех кто жаждет предать.
И мы ляжем в постель — так безропотны в счастье любить,
и мы спустим курок в неизбывном стремленьи летать.