Все самопровозглашенные «сложные люди» — на самом деле просты, как инфузории.

Что сделает нормальный человек, если предложить ему, например, встретиться в семь вечера? — Проанализирует свои планы, упорядочит массив неотложных дел, заархивирует пару незначительных, прикинет время — и ответит: «Отлично, в семь на Китай-городе». А сложный индивидуум с глубоким внутренним миром? — Зависнет, промямлит: «Я не знаю, мне еще столько всего нужно сделать» — и перезагрузится в свое обычное коматозное состояние. Нетрудно заметить, что симуляция неебической непростоты духа — не потребовала от сложного человека ни единого усилия.

Именно поэтому, когда я слышу о ком-нибудь «он хороший, но у него много комплексов и тонкая душевная организация» — я сразу же перевожу для себя на литературный русский: «ага, он мудак».

Вообще, люди умеют различать нюансы в пределах ±δ от своего уровня. Нормальное такое распределение. Мы понимаем, что человек умен, только если он ненамного умнее, чем мы сами. Подозреваю, что подавляющее большинство современников Эйнштейна, если не принимать во внимание навязанное им свыше так называемое мнение общества, поражались, отчего вдруг этот невзрачный человек считается гением. Что бы мы ни утверждали, но если мы сами не умеем рисовать, наши суждения о художниках всегда останутся поверхностными. Лишенные слуха, мы предпочтем Билана — Чайковскому. Мой опыт показывает, что судить о стихах способны лишь люди, которые с легкостью кропают поздравительные вирши теще на юбилей.

Сложные люди — не пересекаются своими дельтами ни с умными, ни с талантливыми, ни с красивыми.

Поэтому я всеми силами стараюсь быть проще. И давно стал бы, если бы ко мне так не тянулись сложные.