Председатель Избиркома, ЦИКа, Роспотребнадзора!
Эта тема мне знакома, как олимпиада в Сочи!
Эта личность мне знакома! Борода, как маска Зорро.
Запятые волосенок. Вместо мозга — многоточье.
Вместо пальцев — десять чурок. Вместо буркал — знак Почета.
Вот и вышел некто Чуров, главный мастер пересчета.
            Вот и вышел гражданин,
            Три-Плюс-Два-Равно-Один.

            «Посажу в прихожей пальму».
            «Кто такой А. А. Навальный?»
            «Вероятно, были вбросы».
            «Где сортир, единороссы?»

Входит Рома в летном шлеме, в тонких пальцах — папироса.
В чистом поле мчится скорый на Чукотку, за деньгами.
Футболисты воют хором, словно пьяные матросы,
Анелька, Дрогба и Торрес вырезают оригами,
оживляя скатерть снега нероссийским цветом кожи,
по контракту пить с коллегой ни один из них не может.
            Клуб на спаде. Оттого
            Рома воет: «Это'О».

            «Жизнь — она как лотерея».
            «В Думе — сплошь одни евреи».
            «Довели страну до ручки».
            «Нет в верхах „Могучей Кучки“».

Входит Кашин в бескозырке, с ним — Галиев и Ковальский.
В «Коммерсанте» — все гадают, чем закончится ужастик,
Алишер Усманов лично, закружась в беззвучном вальсе,
публикует «Хуй» и «Путин» на цветной странице «Власти».
Говорят лихие люди, что внутри, разочарован,
А. Кудрявцев, сын Иудин, плачет: так ему херово.
            Хорошо, утратив речь,
            Встать с винтовкой гроб стеречь.

            «Эй, Явлинский, не печалься».
            «Говорят, в четверг — причастье».
            «Слева — дело, справа — дело».
            «Чирикова охуела».

Входит Жириновский. Френчем подметая с пола мусор.
(Бродят парубки с ножами, пахнет шипром с комсомолом.)
Он — предшественник Тарзана: галстук — яркий, словно бусы
папуаса из Гвинеи. Кроет матом, жжет глаголом.
Се — великий сын юриста, русской мамы и отчизны!
Муж, чьи пасынки речисты всем величием трюизма.
            Чудо-юдо: Жирик жив.
            Как закручен детектив!

            «Приучил Собчак к минету».
            «Что за шум, а драки нету?»
            «Крыл последними словами».
            «Кто тут к урнам? Я за вами».

Входит Г. Зюганов лично, красным знаменем обмотан.
Говорит: «Пенсионерам нужно срочно дать зарплату».
С ним в очечках комсомольских входят тридцать три задрота,
больше нету идиотов в белокаменных палатах.
С вечной мыслью «ну и рожи», по волнам плывет «Аврора»,
на носу — Веселый Роджер с черепом генпрокурора.
            Ой ты, участь корабля:
            скажешь «пли!» — ответят «бля!»

            «Я, ребята, за эсэров».
            «Ты, прости, мудила херов».
            «Вы, товарищи, невежды!»
            «Нет у Яблока надежды».

Входит, кра́дучись, Миронов, вместе с Дмитриевой. Косо
смотрят все на них из зала, Левичев в углу рыдает.
Эта партия — как губка собирает все отбросы.
Митрофанов, сотрясаясь всеми складками — рыгает.
Размножаясь без резона, льнет к Кремлю многопартийность,
и все головы дракона обещают самостийность.
            Ветер свищет. Выпь орет.
            Якеменко наших бьет.

            «Говорят, что Яшин спекся».
            «Дайте мне две тонны дегтя».
            «На родные мне Мытищи
            ссыт таджик с высокой крыши».

Входит Б. Немцов. Садится. Г. Каспаров входит лихо.
Быстро целятся друг в друга, нажимают на собачку,
и разорванные в клочья соглашенья о великом,
разлетаются по залу. Волочкова вносит пачку,
исступленно исполняет «Обнаженное цунами».
И стоят сыны Кавказа, перекормленные нами.
            Армянин вонзает клык
            в недоеденный шашлык.

            «На „Высоцкого“ идете?»
            «Я служил в девятой роте».
            «Канделаки не видали?».
            «Где Лимонов?». «Заебали!»

Входит Прохоров, нагнувшись, с ним все бляди Куршавеля,
ё-мобиль стоит чуть сбоку, подгазовывая всуе.
Обещает, что работать шестьдесят часов в неделю
будут только те, кто в марте не за них проголосует.
Обещает все наладить, прорубить окно в Европу,
словно рябь по водной глади — пробегает тихий шепот:
            «С белой лентой на плаще
            Миша смотрится — ваще!»

            «Мне компот, рагу и супчик».
            «Я не блядь, а Крис Потупчик».
            «Отольем медали к Сочи».
            «Между прочим, все мы дрочим».

Мы заполнили всю сцену! Остается влезть на стену!
Взвиться соколом под купол! Сократиться в аскарида!
Либо всем, включая кукол, языком взбивая пену,
хором вдруг пойти на митинг, чтобы вывести гибрида.
Бо, пространство экономя, как отлиться в форму массе,
кроме кладбища и кроме черной очереди к кассе?
            Эх, даешь простор степной
            без реакции цепной!

            «Дайте срок без приговора!»
            «Кто кричит: „Держите вора!“?»
            «Духом слаб, ничтожен телом».

            «Извините, наболело».

_{Спасибо Иосифу Александровичу за 80% текста.}