Довольно много времени прошло с тех пор, как я впервые ввязался в дискуссию о целесообразности «заучивания» как одной из методик преподавания. Вообще-то я против зубрежки, я даже иностранные слова никогда не учил, а разговариваю более-менее сносно на трех языках. Но в том давнем споре речь шла о таблице умножения, и я яростно отстаивал необходимость помнить ее наизусть до состояния «ночью разбудили — ответил». Мне возражали, что странно в наше время решать задачи, с которыми легко справляется калькулятор стоимостью в два доллара.

С тех пор я иногда возвращаюсь к попытке понять, почему же мой внутренний голос так настаивает на таблице умножения и столь скептически прохладно относится к заучиванию всего остального. Мне даже приходила в голову афористичная (но, к сожалению, неверная) формулировка «Наизусть необходимо знать аксиоматику, все остальное можно вывести». Это, на самом деле, глупость, я никогда не знал наизусть ни единого правила русского языка (и чуть не получил трояк по русскому из-за этого), но это мне никак не мешает связно излагать мысли на бумаге.

Тут вдруг озарило. В современном мире нашему мозгу фактически не оставлено пространства для тренировки. А мозг — как бицепс — без упражнений заплывает жирком. Автоматические коробки передач, мультиварки и саморазмораживающиеся холодильники, стиральная машина, которая, если верить руководству по эксплуатации, умнее меня… Чтобы позвонить другу, достаточно помнить, как его зовут, прокладкой маршрута занимается барышня с приятным металлическим голосом; в общем, я решаю все без исключения попадающиеся мне логические задачи, но их не хватает на повседневную тренировку.

Чтобы писать код, давно уже не нужно обладать никакими специальными талантами, кроме умения быстро находить примеры в интернете. Поэтому я хватаюсь за любую возможность не атрофировать окончательно предмет, с помощью которого зарабатываю на жизнь.

Самым легким и доступным местом для тренировки выступает супермаркет. Я знаю, сколько мне придется заплатить на кассе с точностью до ста рублей на полную корзину. Забирая продукты с полки, я веду учет общей стоимости покупки. Хожу я при этом быстро, поэтому операции вида «три двести девяносто плюс три по двести двадцать» приходится совершать несколько раз в минуту. Не помни я таблицу умножения — я бы не смог организовать себе брейнфитнесс в каждом магазине.

Это, смею надеяться, тренирует скорость реакции нейронов и способность не терять концентрацию, отвлекаясь на изучение этикетки нового сорта оливкого масла.

Поэтому я легко себя чувствую в любых профессиональных спорах; да и непрофессиональных, конечно, тоже. И как только я вижу зависание собеседника, или слышу тезис, идущий вразрез со всем, до чего мы успели договориться минуту назад — я понимаю: ага, сейчас достанет калькулятор, сложит два и два, и мы сможем вернуться в русло нормального разговора.

«Схожу пока покурю», — говорю я в такие моменты и радуюсь, что не бросил восемь лет назад.