Ах, знал места я раньше неплохие,
что пи́нвин торговался по рублю,
пингви́ны — по полтиннику большие —
по гривеннику малые. Люблю
я вспоминать базар средневековый,
где черный сплошь был выставлен товар.

Купил я пи́нгвина, назвал его Прокофья.
Пингвина в пару — я назвал Анвар.

И жили двое (эта быль не сказка),
трудясь во благо, бурям вопреки.
Ах времена! Но пре́дали огласке
что якобы они со мной близки.
С тех пор кукую, в выцветшем шанеле
на паперти у главного дворца.

Поверьте, я держал их в черном теле
и рыбу приносил им, подлецам.

Людская благодарность скоротечна,
пингвиньей — так и вовсе нафиг нет.
Я им воздвиг на счастие скворечник,
чтоб ворковали, суки, tête à tête.

Ах, времена! Ах, нравы! Ах, пингвины!
Куда, в какой утес сбежали вы?
Любая сказка кончится аминью,
когда пингвины чёрны, как волхвы.