О город, бросаю тебе под хвост в который раз ложный след. Мой фиолетовый цвет волос, оранжевый цвет штиблет.

Дорога петляла туда-сюда, по воле семи ветров, приговора несбывшегося суда, проложенных криво троп.

Я видел столиц надменный фасад, провинций унылых пыль, а когда тянуло вернуться назад, я умерял свой пыл.

Сжимаю в ладонях тяжелый штоф: повспоминать присел. Ведь башен нигде не сносили чтоб не застили вид в прицел.

Не строили вроде нигде бассейн где церковь была с утра. А поверх бассейна во всей красе — новый, богатый храм.

О город, кому ты сплошной бульвар, замкнутый в круга ад. Мне — переулок, брошенный в жар еще двести лет назад.

Избы вокруг каменистых стен: белых, красных, рябых. Приговоров, проклятий, признаний, измен: страшных, пошлых, любых.

О город, проживший с моей страной все смутные времена. Не спрашивай, что стало со мной; погляди, где твоя страна.

Ставка была у прудов и что ж? Ставки поныне там. Ставлю на красное. Ты поймешь. Ты платишь по всем счетам.

Нынче на каждом углу кабак, на всех балконах — партер. Черной речке цена пятак, полтинник за Англетер.

О город, спасибо тебе, что ты — серый, стальной, немой — точнее, выжженный до немоты — все еще здесь, со мной.

Тебя обмануть — задача проста. Достаточно прошлых лет. Сброшенного давно хвоста, и серых теперь штиблет.