Мы плохо попадаем сердцем в такт
браву́рных маршей, вычурных романсов,
мы выстроили сами свой ГУЛАГ
в лавандовых полях чужих Провансов.
Любую помощь отвергая зло,
советов не просив, не ждав подмоги,
в конце пути кивнем: «Не повезло», —
и рухнем в тень канавы у дороги.

Мы втуне не просили у судьбы
ни малого обола, ни навлона.
Плетьми не поднимали на дыбы
ни рысаков, ни слуг чужой короны.
Ни отдыха, ни праздной суеты,
мы никогда себе не позволяли —
мы заметали все свои следы
и преданно тропинками виляли.

С младых ногтей учились почитать,
не возражать, кивать и соглашаться:
дешевле, чем платить по всем счетам, —
и проще, если карты так ложатся.
Тянули руки: хором дать ответ,
пропеть псалом — прекрасной Беатриче.
Гнилые зубы стискивая вслед,
любому, кто хоть в чем-то был отличен.

Да, это был престранный мадригал,
пропетый партией над нашей колыбелью.
Нас ведь никто взаправду не ругал —
лишь прививали ненависть к веселью.
Не знаю, что нас ждет, когда и как,
что выпадет на век уже недолгий.

Мы плохо попадаем сердцем в такт,
не разбирая правды и дороги.