Поразительно, как много людей в современном мире имеют довольно странные представления о дисциплине, неповиновении, раболепии, разнице между ними, и вообще всеми этими эфемерными понятиями, описывающими зависимые (и независимые) отношения между субъектом и объектами.

Для меня лично всегда было очевидно, что непокорность любой стихии, сильнее тебя, — как минимум не позорна, хотя и не всегда достойна: отказываться от выполнения взятых на себя поручений просто из чувства противоречия — эффектно, но неспортивно. Огульное противодействие же тому, что тебя априори слабее — лежит где-то между инфантилизмом и скотством.

Видит бог, я никогда не был послушным в отношениях с властью, кем бы эта самая власть в тот момент ни являлась: школьными учителями, институтскими функционерами, работодателями, слугами закона. В шестом классе я встал на уроке математики, и прервал учительницу, строившую график прямой по семи точкам. Она была еще и классной руководительницей, поэтому итоговую контрольную через два года я переписывал после уроков в кабинете завуча (без подсказок, мне просто предоставили шанс избежать исправлений синей ручкой и итогового трояка). По русскому языку у меня четверка в аттестате, по схожим причинам. Когда некий карьерист попытался подвинуть с места завкафедрой — моего научного руководителя, воспользовавшись болезнью последнего, — я орал в деканате так, что чуть не вылетел из института сам. Я дерзил советским ментам, трижды проводил ночь в обезьяннике, дважды — с умеренно целым лицом. Работая фрилансером, я отказывался от внесений в программы изменений, нарушавших закон (пару раз из-за этого пришлось вернуть всю сумму). уже в Германии я устроил итальянскую забастовку из-за несвоевременной выплаты зарплаты (во времена краха доткомов), когда вернулся в Россию — просто не явился на презентацию из-за некрасивого отношения руководства к моим подчиненным и сорвал выгодный контракт; шефа уволили, но и я потерял работу, от которой довольно сильно в то время зависел. Когда надо мной в 2001 году издевались в чешском консульстве в Берлине из-за моей краснокожей паспортины, я взревел: «Забыли, суки, шестьдесят восьмой?» и провел полдня в полиции, куда меня вынуждены были доставить немецкие стражи консульского филиала оплота демократии. Потом я принципиально не ездил пять лет в Чехию и был вынужден пропустить две важные конференции. Мне доводилось отказывать во второй сигарете гопникам из Веселого поселка (первую я даю всегда, если попрошено вежливо). Вокруг меня махали велосипедными цепями, когда мне было 14. Я пил водку с приозерскими местными, чтобы отвести угрозу атаки на наш колхозный лагерь из-за одного особо дерзкого первокурсника.

К чему это я? — Просто, чтобы намекнуть, что я не терпила.

Я отказывался вступать в комсомол в восьмом классе, и, отчаявшись меня уговорить добрым словом, директор просто передал мне новехонький комсомольский билет с моей фотографией, о существовании которой я не подозревал, и членскими взносами, уплаченными вплоть до моего двадцатисемилетия. Полагаю, я — единственный человек, выплативший комсомольские членские взносы до 2000-го года. Но корочку, удостоверение члена, — я, тем не менее, взял.

Вот мы и подошли к самому главному: воевать можно и нужно не только с тем, кто сильнее, но и только тогда, когда это честно и осмысленно. Подкладывать кнопки на стулья учителям — столь же мерзко, как писать анонимки на соседей. Провоцировать ментов, бросая в них бумажные стаканчики — не только неумно, но и подло. Дисциплина не подразумевает ни «покорность», ни «раболепие», когда речь идет о привычке доносить мусор до урны, не срать в лифте и заправлять яйца в брюки. Это все — не покушение на вашу свободу со стороны авторитарной вселенной.

Точно так же, пердёж в лужу, в твиттер и в развешенные по кухне уши ваших близких — не является ни непослушанием, ни борьбой. Даже странно, что приходится это уточнять. Яростная позиция в подзамочном аккаунте и призывы к чему угодно в телефонных разговорах еще не делает вас пламенным борцом с режимом. Более того, с режимом не имеет смысла воевать.

Как говорил мой старик отец, перед тем, как покинуть этот говенный мир: «Никогда не гоняйся за автобусами и за женщинами; все равно не догонишь».

Так же и тут. В подавляющем большинстве случаев, с властью воевать бессмысленно даже оружием и деньгами. Вскукареками с дивана — с властью воевать не только неэффективно, но и смешно, а в большинстве случаев — стыдно. Вместо того, чтобы потрясать хлипеньким кулачком в интернетиках — лучше сделать что-то полезное не целому государству, но какому-нибудь конкретному человеку. Например, приготовить ужин. Чем я сейчас и займусь.

Если вам кажется, что это трусливая позиция, мне жаль. Действовать рационально — признак наличия разума, а не отсутствия храбрости. Тем более, действительно храбрых людей можно пересчитать по пальцам, и они вам скорее всего не понравятся. Это Павленский, Удальцов, в какой-то степени — Лимонов. Я их уважаю, но жить с ними в одном подъезде мне бы не хотелось.

Матросов своим телом защищал людей, а не устраивал перформанс на рублику. Подумайте об этом.