На воскресной пригородной ярмарке — распродажа брошенных вещей. В сумраке подсобки, где подарки, две тряпичных куклы, взявшись за руки, жмутся бархатом потрепанных плечей.

Арлекин уволен из театра за разгул, веселый и шальной. Коломбина, экс-звезда дель а́рте, миновала возраст невозврата не решившись стать ему женой.

Два куска парчи, набитых ватой, вспоминают грохот площадей, гром аплодисментов, звон стаккато, рвавший на куски сердца когда-то, смех и слезы радостных людей.

На воскресной ярмарке, в подсобке, никому не нужные давно, ростовы́е куклы слышат робкий, как ненужная ремарка в скобках, стук в приотворённое окно.

Будто вновь оживший гений ла́цци, старый шут, неугомонный лицедей, шпингалетом вдруг тихонько клацнув, за фрамугу ловко сунул пальцы, створки распахнув в воскресный день.

Не переглянувшись, куклы встали, мышцы ватных ног размяв прыжком. не готовые уже идти пешком — побежали, словно бы отстали, бросились в погоню за флажком.

Выпрыгнули, выскочили, вышли на толпой бурлящий тесный тракт — до сих пор бредут — всё выше, выше крыш и полной грудью жадно дышат. И твердят, да будет. Будет так.