Поздним промозглым весенним вечером мы с Ильей Сергеичем занимались доводкой программы, над которой вместе работали. Бесперспективная беготня из моего кабинета – в его – нам скоро наскучила, и мы прочно обосновались в его клетушке.

На столе уютно успокоился ноутбук, изнемогавший от беспорядочного перестука пальцев Сергеича по клавишам.

Предельно скоро мне наскучило подсказывать, и я решительным поворотом плеча оттеснил владельца ноутбука в сторону. Стоило мне занести пальцы над клавиатурой, флегматично-спокойный, обычно крайне уверенный в себе Сергеич, прокричал мне в ухо:
– Только руками особо не дергай, питание у него отваливается, а батареи давно сдохли. – Сергеич с неприязненной любовью, наподобие той, какую испытываешь к опостылевшему климату родного города, кивнул на ноутбук.

Я последовал совету, и мы углубились в самозабвенное кодирование.

Чуть погодя дверь кабинета распахнулась, явив нашим взорам коллегу. Тот удивленно воззрился на меня, в азарте долбившего по пробелу, и, спросил:
– А ты что, теперь и здесь работаешь?

Я оторвался от пробела, неспешно обвел взглядом уютный кабинет Сергеича, помолчал.
– Ага, – говорю. – Тут – даже руками без нужды посучить нельзя.

Коллега вдумчиво кивнул, с нарочитой уверенностью в голосе ответил:
– Понятно. – И удалился восвояси, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Веселое молчание прервал издевательский баритон Сергеича:
– Вот интересно, и что же ему понятно?