Анжела— всегда была существом шумным. Не взбалмошным, не крикливым, не скандальным. Громким. Небольшого росточка, вся как бы выточенная неизвестным скульптором из мрамора, с милым заостренным к носу лицом, она умудрялась покрыть голосом пятерых нетрезвых мужиков, как бык — овцу. От природы крайне общительная, эмоциональная, наэлектризованная — Анжела неизменно становилась душой любой компании. Неуютно она себя чувствовала, кажется, только на стадионе, где ей не удавалось отвоевать у окружающих положенную порцию внимания. Перекричать тринадцатый сектор на Петровском — ей оказалось все же не под силу.

Курсе на втором, кажется, Анжела вышла замуж за аспиранта ЛГУ, тихоню, вкрадчиво изучавшего какие-то древнеуссурийские языки. Я даже не помню сейчас, как его зовут, настолько он преуспел в стремлении казаться незаметным. Все наши немного оторопели. Представить себе Анжелу, нарезающую салат в ожидании мужа с кафедры было еще сложнее, чем этого близорукого языковеда — сопровождающего супругу под локоть в ночную дискотеку.

Четыре года они прожили душа в душу, словарный запас Анжелы вырос приблизительно в двести раз, бывшего аспиранта — ныне кандидата наук — несколько раз видели на концертах тяжелого металла. Анжела стала тиха и пространна, иногда по старой памяти заезжала повидаться со старыми друзьями. Обычно они приезжали вдвоем, рука об руку, муж ей что-то рассказывал, она увлеченно слушала. Мы никак не могли привыкнуть к новому имиджу нашей экс-децибелки.

Как-то она приехала ко мне одна, поздно вечером, грустная и пространная. Гоша (о! точно! его звали Гоша!) уехал в командировку, целую неделю назад, и вернется только через три дня.

Я привычно достал из холодильника «Столичную», мы пригубили, поговорили о старых знакомых, о новых планах, даже немного о политике. Через пару часов Анжела улыбалась уже искренне. Тепло поблагодарила меня за что-то отстраненное, я вышел на улицу проводить ее до машины. Внезапно она резко остановилась, развернулась на каблуках и выпалила своим прежним, студенческим, баритональным сопрано:
— Нет, все-таки еще три дня — это настоящий катарсис!

Я заинтересовался. С одной стороны, четыре года совместной жизни с филологом не могут не дать о себе знать; с другой, катарсис, все-таки, не самое распространенное слово. Я вежливо наклонил голову в немом вопросе.
— А, катарсис! — улыбнулась Анжела, — это «пиздец» на новогреческом.

BTW: κάθαρσις (http://slovari.yandex.ru/art.xml?art=bse/00033/27900.htm&encpage=bse&mrkp=http%3A//hghltd.yandex.net/yandbtm%3Furl%3Dhttp%253A//encycl.yandex.ru/texts/bse/00033/27900.htm%26text%3D%25EA%25E0%25F2%25E0%25F0%25F1%25E8%25F1%26%26isu%3D2). Nearly bingo.