Году в девяносто пятом мы участвовали в чемпионате города по бриджу. Один из важных матчей пришелся на апрельскую субботу. Только-только стали набухать почки на деревьях, люди опасливо меняли меховые пальто на легкие весенние куртки. Моим практически бессменным партнером был Дмитрий Владимирович Буйволов, игравший гораздо сильнее меня, но прощавший мне все мои агрессивные выходки в торговле, розыгрыше и на висте.

Вечером пятницы мне позвонил наш капитан, и предупредил, что матч состоится при любой погоде, в ДК Железнодорожников, в два часа дня. Я перезвонил Диме и мы договорились встретиться в час, чтобы выпить пивка перед ответственным поединком, единственно с целью раскрепощения торговых конвенций. Подойдя к двум часам в ДК мы узнали, что начало матча перенесено на пять вечера, видимо, в связи с наступившей внезапно весной.

Мы решили продолжить раскрепощение конвенций — в баре «Аллигатор» на Лиговке, там, где сейчас «Метро».

К пяти вечера мы были раскрепощены настолько, что легко бы сели играть роббер против пары Бруштунов — Галактионова. Где-то между четырьмя и пятью часами Дима потерял остатки дикции. Увидев нас, наш капитан только поморщился. Мы с честью выдержали процедуру приветствия команды соперников стоя, и заняли наши места за столом.

Как ни странно, практически до самого конца матча счет был ничейным. Оставалось сыграть последние четыре сдачи. Мы играли против сильной пары, и наш капитан в перерыве чуть не на коленях умолял нас очень пассивно отстояться в нулях — на втором столе были все шансы для победы. Мы согласно кивали.

Первые две сдачи (как и потом — последнюю, четвертую) мы четко следовали заветам нашего капитана. В третьей же сдаче, в самом ее начале, нам с Димкой наконец принесли заказанное полчаса назад пиво. Дмитрий Владимирович так этому обрадовался, что немедленно решил поупражняться в блефе на второй руке — после паса. Уверенная одна черва, получасовые раздумья от моего оппонента справа, вылившиеся в натужную контру, блаженная Димина улыбка, и мои 16 очков навели меня на мысль о каких-то раскладных катаклизмах. К счастью, у меня оказалась шестерка пик при сильном триплете червей, и я радостно прыгнул в четыре бубны, демонстрируя бубновый синглет. Слева стремительно отпасовали, Дима после кратких раздумий поставил четыре пики. Оппонент справа дышал шумно, сглатывал слюну и переводил взгляд со своих карт на моего партнера. Думал он очень долго, и в результате спасовал. Трефовая атака, я выкладываю свои мешки на стол (♠ KQT, ♥ A, ♦ , ♣ AK). Дима щурится, в течение примерно трех миллисекунд обдумывает план розыгрыша и ставит туза треф со стола, удерживая взятку. Добирает короля треф, убивает (!) трефу в руку и отдается на козырного туза. Оппоненты собирают бубну и идут малой червой. Дима пускает, вторую черву принимает тузом, и три круга козырями (от оппонентов трефа) приводят к трехкартной концовке с ходом в руке. На столе — черва и два козыря. Я поднимаю взгляд на Диму, и вижу, что он как-то странно озирается. Потом еле слышным шепотом признается: «У меня карты не хватает».

Действительно, в руке у моего партнера — зажаты 2 карты. Дима аккуратно кладет эти карты на стол, опускается на колени, и радостно поднимает с пола еще одну, недостающую карту. Оппоненты смотрят на эти маневры с плохо скрываемым неудовольствием. Дима демонстрирует поднятую карту оппонентам, просит разрешения продолжить, получает его, и, улыбаясь загадочно, что твой чеширский кот, разыгрывает только что поднятую с пола …малую трефу. Оппоненты, совершенно ошалев от необходимости играть в умственную игру с несуразными алкоголиками, реагируют малоадекватно — они принимают ход. Треф в игре больше нет, поэтому черва со стола и последняя убитка червы в руку дают нам выиграть контракт.

Этот прием получил в народе название «Сквиз Буйволова».