Ни страны, ни погоста. Ни записки жене. Умирать — слишком просто, оставаться — сложней. Нет не так, чёртов дольник, дайте отпуск на ямб. Распишусь, словно школьник — по веленью наяд. Я не чтил ни поэтов, ни слагателей рифм. Отпускаещи, лето, нам грехи наших нимф. Остается проститься и расстаться навек. Постум, веришь ли птицам? Нет? — Ну к чорту навет.

Очень больно, тревожно, и совсем вопреки — запрягаем, но вожжи убегут от руки. И рекою в разливе, той свинцовой водой, мы помянем развилки и уйдем на покой.

И внесет она снова — и придут из числа. Помянут Симеона, и пророчицу сла-вить уже никогда не забудут. Такое и время, чтоб помнить Иуду.

Поверьте, аллюзии нынче страшны — поскольку совсем не осталось страны. И люди как будто совсем не такие. Нас не довели — провели на мякине.

Спасибо и вам, что я знаю размер, в котором достойно поставить в пример иным не какое-то время иное, а очень родных, очень наших героев.

Во вторник откроется мемориал.

Не памятник, просто простой ареал

таких же, как вы — потребителей слова.

Спасибо, Иосиф.

Мы помним вас снова.

_{— В Москве установят памятник Бродскому (с опозданием на два года).}