Среднестатистический человек не способен составить мнение по всем сколько-нибудь важным вопросам мироздания. Было бы неплохо, хотя и невыразимо скучно, иметь возможность проштудировать все доступные информационные источники, существующие и несуществующие, всякий раз, когда мы сталкиваемся с чем-то неизведанным. К сожалению, нам приходится тратить значимую часть своей жизни на работу, сон, еду, хождение по магазинам и чтение ленты твиттера. Поэтому поспевать за всем мировым знанием — задача неразрешимая.

Собственный опыт — тоже так себе помощник, за редким исключением. Мне многие пеняют на категоричность высказываний в профессиональной сфере, но у меня есть железобетонный аргумент, который я сейчас впервые озвучу. Раньше как-то не представлялось целесообразным. Я считаю себя вправе резко судить о различных языках программирования потому лишь, что за тридцать лет стажа я вплотную работал со всеми ключевыми в этой области технологиями. Мне платили за фортран, паскаль, дельфи, си, плюсы, перл, джаву, хаскель, питон, руби, джаваскрипт, эрланг, эликсир и даже идрис. Я имею возможность сравнивать операционные системы от WinNT 3.1, Windows 3.1, OS/2, OSX и Linux 1.2 до современных аналогов. Я начинал зарабатывать деньги на мейнфрейме ЕС-1046, моим первым персональным компьютером был 386/SX с 2МБ оперативной памяти и жестким диском на 127МБ. Я знаю, о чем я говорю.

Ни в одной другой области, даже в истории поэзии и топонимике, которым я тоже посвятил значимое время, такого опыта и кругозора у меня нет, хотя я и могу отличить Кольцова от Иосифа Уткина по любой строфе и помню столицы, основные города и даже флаги всех стран мира. Полагаю, энциклопедические знания перестали помещаться в одной отдельно взятой голове примерно четыреста лет тому назад.

Когда нам недостает собственных достоверных знаний, мы склонны их заимствовать у других. Как ни странно, по моему опыту, люди склонны доверять знаниям, полученным от других людей, если эти другие люди: симпатичны, либо умны, либо могут предоставить доказательства собственной компетентности. Именно в таком порядке.

«Ибо люди, — как заметил Поп, — что бы они ни говорили, одобряют чужое мнение, лишь если оно совпадает с их собственным» _{— Сомерсет Моэм, «Подводя итоги»}

Симпатичные нам люди тем и завоевали наши симпатии, что часто высказывают мнение, с которым мы согласны на интуитивном уровне. Умному человеку поверить просто, потому что умные люди всегда звучат авторитетно, даже если несут полную ахинею. Ну и авторитет — он и в Африке авторитет. Списывают у отличников, а не у двоечников.

Все эти три источника доверительной информации — не стоят и ломаного гроша. В первую голову нужно бы слушать людей беспристрастных. Сиречь, неангажированных. Но вот беда, беспристрастность ходит рука об руку с индифферентностью. Что категорически не способствует осведомленности. В самом деле, я мог бы высказать абсолютно беспристрастное мнение по поводу причин увеличения поголовья маралов в Индонезии. Если бы оно у меня было. Но я даже не вполне уверен, живут ли в Индонезии маралы.

Пристрастность, вовлеченность — заметно повышает степень осведомленности, но пагубнейшим образом сказывается на равновесности суждений. Это понимали даже древние греки, которые только что не выкололи Фемиде глаза. Ноэля Хомски вряд ли можно назвать несведущим в арабо-израильском конфликте, но я бы с чрезвычайной осторожностью относился к фактической стороне его оценок. Слово «пропаганда», несущее строго негативные коннотации, более, чем часто создается не людьми на зарплате, а — ненамеренно — теми, кто «обманываться рад».

Именно потому лично для меня так важно в каждой конкретной ситуации утверждаться в каком бы то ни было мнении лишь после ознакомления с документами. Поскольку это возможно крайне редко, а в принципиальных вопросах — фактически никогда, я всеми силами удерживаю себя от того, чтобы эмоции взяли верх, и я — махнув рукой на собственные принципы — склонился к какому-нибудь выводу и (этого я боюсь больше всего) — перестал бы сомневаться.

Иногда правду можно попытаться добыть конъюнкцией информации, пришедшей из различных — желательно противоречивых — источников. Иногда удается увидеть документальные подтверждения. К несчастью, это происходит крайне редко. Есть еще хак для оценочного суждения непроверяемой информации: если проверить ее и предъявить документальное подтверждение крайне просто, но этого не происходит — что-то не так. В самом деле, если супруг обвиняет вас в том, что вы разбили кофейную чашечку — самым простым способом пресечь нападки будет предъявление этой самой чашечки, стоящей на верхней полке за банкой с повидлом. «Мамой клянусь» работает хуже.

И все равно, даже при кажущихся неопровержимыми свидетельствах, только доказательства, представленные неангажированной стороной (см. Третейский судья) — склонят меня к утверждению в определенном мнении.

Разумеется, я написал этот текст по мотивам идущей вокруг информационной зарубы, но мне потребовалось довольно долгое время, чтобы прийти к такой модели поведения и в повседневной жизни, поэтому я и посчитал целесообразным поделиться.