«А ну дыхни!» — дразнил Тифон Химеру, —
но кто ж мог вычитать в скрижалях древних рун,
что вдруг из маленькой и — в целом — милой Веры —
внезапно вырастет — такой вот, блядь, Верун!
Да и ладно бы — писала б стихуёчки, —
пиццо́т катренов о поэзии в себе,
себе в поэзии, себе в себе, — и точка —
но тут (с годами) дольник ослабел.

Веруни́шка, Веруни́шка: ты поэзии арбузер,
издавай седьмую книжку, а иначе — несчитово,
можешь прыгнуть с парашютом или «хер» набить на пузе, —
только сбилась ты с маршрута поэтессы, право слово.

«А ну давай!» — просили респонденты, —
«как мать, жена, властитель дум, поэт, —
как декадентский дух интеллигента, —
пожарь хотя бы борщик на обед!».
«Гульни с детьми, сыграй в гетеру с мужем,
хорош смотреться в зеркало уже!»
Но каждый сесть в свою стремится в лужу, —
и поэтесса скурвилась в ханже.

Веруни́шка, Веруни́шка: ты позорище бомонда,
ты опять хлебнула ли́шка, или просто оборзела?
Что ж ты лыбишься царица, сельских пагод Джиоконда,
нерукопожатны лица этих сказочниц в борделе.

Раскрывши рот для интервью , забудь о личном:
и Евтушенко не сбивал гротеск в петит.
Ты научилась копипастить Гумилёва на отлично —
так научись хотя бы рифму не терять на полпути.
Поэт в России — меньше, чем мальчишка,
но больше, чем расхристанный бабец.
Ведь это ты всех нас арбузишь, Веруни́шка, Веруни́шка…
Хоро́ш уже, завралась ты вконец.

Веруни́шка, Веруни́шка: ты поэзии арбузер,
как довесок без излишка — каждый лишний слог в строфе.
Ты арбузер рифм с размером, ты арбузишь мужа с Музой,
как тебе такое, Вера, извини, аутодафе?