По случаю междупраздничья в метро нынче не слишком многолюдно. Зато, насколько могу судить, у многих контор резко закончились рекламные бюджеты и стенды на многих станциях подверглись массовой замене. Так, на Охотном ряду исчез один из моих любимых: «Иностранный язык за 5 дней? — Мы занимаемся этим 20 лет!». Зато на ВДНХ появился волшебный памятник идиотизму: херувимоподобный мальчик лет пяти с ярко выраженными грустными глазами и характерными чертами лица впивается зубами в бутерброд с колбасой. Мясокомбинат «N» таким экстравагантным способом рекламирует колбасу (!) «Свиная особая».

Я ехал и размышлял о том, что креатив скоро окончательно победит здравый смысл, а мантра «антиреклама тоже реклама, зато распространяется как вирус» — выжжет напалмом испепеляющей пустоты и без того куцые головы наших копирайтеров. Погруженный в эти радостные раздумья, я вступил на эскалатор перехода Тургеневская–Чистые пруды.

Меня часто спасала хорошая реакция. Так и сейчас — заметив боковым зрением внештатное движение над головой я успел дернуть рукой и схватить летящий мне прямехонько в голову достаточно увесистый предмет. Предмет оказался телефоном известного в широких кругах производителя дорогих некачественных изделий. Я задрал голову вверх.

Перевесившись через перила ограждения, на меня ошарашенно взирала какая-то девица. Глаза ее, формой и осмысленностью выражения напоминавшие бублики по 6 копеек, неотрывно следили за телефоном в моей руке. Я приветливо (насколько могу судить) улыбнулся и помахал телефоном в воздухе. Вот, мол, какой я молодец, спас вашу игрушку. Сейчас, мол, мы с эскалатором подъедем и вернем вам ваш огрызок.

Тут барышня, видимо ввиду пережитого стресса, переходящего в шок, совершила Поступок. Она выставила в направлении меня наманикюренный указательный палец и истошно завопила: «Милиция!». Децибелл, так, в 150. Боинг на взлете обзавидовался бы всеми своими восемью турбинами. Признаться, я немного опешил. К изголовью эскалатора уже подбежал сержант. Мизансцена из героической начинала для меня плавно превращаться в драматическую, мгновенно миновав стадию комической.

Я вяло залепетал: «Товарищ сержант, она вот выронила, я поймал, спас, так сказать, вот, прошу…».

Сержант посмотрел на хозяйку мобильного устройства. Потом на меня. Вокруг нас стала собираться толпа. Барышня проворно выхватила у меня из рук своего любимца, ткнула с ненавистью кулачком куда-то в область грудины и мгновенно растворилась в толпе.
— Эх, — мечтательно пробормотал сержант, — а могли бы посмотреть на разъебанный в крошево айфон!