Я давно собирался что-нибудь сказать по поводу моих взаимоотношений с государством, причем с несколькими. Я жил значительное время в Греции, несколько лет — в Германии, потом, наконец, остепенился, и остался навсегда в Испании. Мне доподлинно известно, что я не смог бы жить в США и Британии. Я искренне сожалею, что Гравелинское сражение было так бесславно проёбано и англичане зачем-то распределились куда дальше своего острова. Испанцы мне стократ милее. Ладно.

Так вот, государство. Есть такое специальное сообщество, куда, судя по всему, принимают только очень глупых людей, — либертарианцы. Дискутировать с ними довольно бессмысленно, именно в силу их абсолютной импотенции в банальной логике (понимая математику на уровне третьего класса церковно-приходской школы стать либертарианцем можно только из соображений осознанного протеста, такой вариант «против всех» в исполнительном бюллетене).

Государство ограничивать в правах не только тяжело, и не столько бессмысленно, сколько вредно. Государство необходимо, по очень многим причинам, перечислять которые тут — полей не хватит. Всякий, кто думает, что функции государства можно купить в частном секторе — может перестать читать прямо сейчас; я склонен излагать свои мысли в расчете на читателя умнее табуретки.

Ограничивать функции государства — тоже задача не из продуманных. Оно не стремится выполнять свою работу, и уж подавно оно не заинтересовано в выполнении тех функций, которые можно безболезненно раздать частникам. Глупо думать, что государство хочет вас облапошить; даже самое тупое и безалаберное управление нигде и никогда не было направлено на эксплицитное ухудшение жизни своего народа.

В то же самое время, государственное управление сплошь состоит из людей, которые не смогли найти себе профессию интереснее и денежнее. Сколько раз мне в девяностые предлагали войти в районное управление — и не сосчитать. Я неизменно отказывал, потому что я не хочу воровать, а честно заработать себе на жизнь в политике — надо стать минимум главой собственной партии, а мне это нахер не вперлось. Как прекрасно ответил персонаж Де Ниро на вопрос: «Вы, наверняка, хорошо играете в шахматы?» — «Играл бы превосходно, если бы помнил, как ходят фигуры». В общем, власть состоит из неудачников. Возможно, у некоторых из них грязные помыслы, но у большинства — я убежден — чистые. Но они все равно не смогли найти себе работу поинтереснее.

Поэтому государство управляется плохо. Всегда. То есть, ровно настолько, чтобы не развалиться на княжества. Хотя у одного захолустного агронома, возомнившего себя мессией-миротворцем даже это не получилось. Но рассчитывать, что государство сделает тебе хорошо — столь же глупо, как думать, что отмена государства — благо. Оба варианта — тупиковые.

С государством, впрочем, можно научиться сосуществовать.

У входа в банк стоит бабка, торгует пирожками. К ней подходит товарка:
— Мань, займи пятерку до завтра?
— У нас с банком договор: я не даю взаймы, а они не торгуют пирожками.
_РНА

Так же и тут. Если вы не лезете в государственные дела, оно, скорее всего, не полезет к вам в огород. Активисты и манифестанты — почти всегда как на подбор люди, которые не сумели даже свой собственный быт наладить, почему имеет смысл полагать, будто они — придя к власти — сделают что-то хорошее? Когда я был юн и пылок, я ходил на площадь поддерживать Ельцина в 1991. С тех пор я не голосовал ни разу. Даже в офисе, когда спрашивают, какой кофе закупать — я приношу свой.

Довольно давно я направо и налево высказываю тезис, что опенсорс — абсолютный коммунизм, выстроенный и функционирующий, как хорошо смазанный механизм. «От каждого по способностям — каждому по потребностям». И миллионы леммингов-говноедов, только берущих открытый код, и ничего взамен не предоставляющих — не помеха. Оно работает. Я лично открыл больше кода, чем средний синьёр производит за несколько лет. Но есть нюанс. Оно работает только как анклав среди лютого капитализма: чтобы купить пожрать мне по-прежнему требуются такие цветные бумажки с плохим дизайном, которых в опенсорсе нет. Поэтому я еще и работаю в напропалую капиталистической компании. И мне нигде ничего не жмет. Если вам жмет — сходите на какой-нибудь митинг, покричите, выпустите пар. Если кто-то хочет мне сообщить, что я — терпила и конформист — сообщайте, не стесняйтесь, ваше мнение жмет мне еще меньше.

Я против войны только по той причине, что моя бабушка не вынесла бы сообщения «Россия напала на другую страну» — слава богу, она до этого не дожила. Повторяю, это единственная причина. Это не мое дело. Было бы мое — я бы закрыл рот и взял в руки винтовку. Если завтра к власти в Испании силой придет Vox, я пойду в ополчение, натурально воевать против. Другая война мне безразлична. Там гибнут люди? — Охуеть теперь. Так бывает. Так было всегда. И будет. Кто там прав в этой войне? — в войнах не бывает правых и виноватых. Если вы считаете, что Россия — агрессор, или что Украина — сама виновата, или что Израиль — мог бы поаккуратнее, или еще там что на государственном уровне — вы трепло и еблан, простите. Да, все не так однозначно. Да, мне похуй, насколько интернетовские одноклеточные заездили эту фразу, виктимизируя всех, у кого в голове больше одной извилины.

Внутри моей жизни государства нет, кроме тех редких случаев, когда мне нужно пойти поставить какой-нибудь штамп в какую-нибудь бумажку. Я покорно иду и ставлю. Во всех остальных случаях я — как та бабка с пирожками. Зато если уж государство (или вообще кто-угодно) лезет ко мне — я защищаюсь умело. Первым не бью, но последствия вам не понравятся. И государство, судя по всему, это понимает. Потому что если и лезет, то как-то понарошку.