Шаги поступают вкрадчиво, как будто не разбудить.
Ни зги не видать, одурачен луной свет впадает в шок.
Беги, или шансы схвачены, а там — рукой до беды.
Прогиб — и скала удачно раскро́шится в порошок.

Кто шагом пространство меряет — испорченный метроном?
Дыша на ладан неверием, лампадным маслом плюясь,
душа капитана Каверина молчанием входит в дом,
дрожа подстреленным зверем — Ви́тта святейший вальс.

Усни здесь под это шарканье, попробуй, дружок, давай.
Плесни на камушки жаркие со дна забродивший хмель.
Нам с ним расставаться жалко, но все-таки наливай —
Квас не излечит шанкры вколоченных в грудь камей.

Секундной стрелкой топорщится, силлабикой бьет в набат.
Тук-тук-тук-тук над рощицей рук — скальпы прошедших дней.
Влекут к себе, тянут мощи тех, кого называли «брат»,
строку доведя до площади — и сразу забыв о ней.

Шаги наступают вкрадчиво, как будто здесь никого.
Благих наме́рений па́дчерица, ночь спускает поло́г.
Другие молью потрачены, уложены сны в комод.
Помоги мне решить задачу из этих сбежать берлог.

Да кто там шагает правой, левую волоча́?
Закон для всех прочих равный. Ночью сам черт не брат.
Рукою поправишь ставни, чтоб свет луны не кричал —
Замком занавесишь давний обет никому не врать.

Ша́ркай уже отсюда, чертов ночной кошмар.
Шакалом воет посуда, позвякивая в шкафу.
Вожака не продаст Иуда, не сложится ни рожна,
Пока, утром будет чудо — ямбом в твою строфу.