На дороге в забытый город — ни заправок нет, ни кафе.
Горизонт полотном распорот: как лампасами — га-ли-фе.
Пять часов пополудни; за во́рот льётся липкий жар изнутри.
Заедает пейзаж повторами, километры идут по три.

Разделительная как молния — резкий росчерк, поспешный штрих.
Вдаль асфальта катятся волны, вал девятой венец интриг.
Не заметишь, как не исполнишь, то что вечности обещал,
забывать не грешно, ты помнишь, — как покинул навек причал.

И вперед, и назад — дорога: километры и вёрсты миль.
Позади осталось немного: плесень, ржа, паутина, гниль.
Ты когда попрощался с богом, — знал доподлинно, на что́ — шёл.
Убегает шоссе полого, в незатянутый вдаль мешок.

Под ногою педаль податлива, к поворотам готов штурвал.
Смена галса грозит навряд ли, парусов этот штиль не рвал.
Не спешим ни на подвиг ратный, ни на гору воздвигнуть крест.
Жаркий воздух до дрожи ватный, как проклятие этих мест.

Выжимай до последней капли в бак залитый вчера бензин.
Убегаешь ты не от травли, надоело лежать в грязи.
Опостылело жить как карлик, потянуло в полёты ввысь.
Когда ми́зер усмешку скалит, иногда нужно крикнуть: «вист».

На дороге в забытый город — никого, только я да ты.
День в зенит притупляет голод, за канавой растут цветы.
Белым иней разметки голой, да небрежные взгляды вдаль.
Горизонт стёрт: далёкий гордый, заслонив собой, заклинив педаль.